Преступление любви [18+]

В октябре во время заседания Госдумы начальник отдела по борьбе с педофилией из Главного управления уголовного розыска Сергей Алабин предложил наказывать за гей-пропаганду среди несовершеннолетних как за уголовное преступление. Корреспондент Сиб.фм спросил двух геев, лесбиянку и FtM-трансгендера из Новосибирска, пропагандировали ли им в детстве «нетрадиционные ценности». Спойлер: нет.

В Уголовном кодексе СССР была уголовная статья за мужеложество, советским геям угрожало лишение свободы до пяти лет. Первые разговоры об уголовном наказании в современной России приходятся на 2003-2009 годы. Депутат Госдумы Александр Чуев предложил наказывать не за сам факт принадлежности к ЛГБТ-сообществу (лесбиянки-геи-бисексуалы-трансгендеры), а за пропаганду. Однако документ был отклонён. И вот в 2017 году в Госдуме снова прозвучало предложение об уголовной статье за гомопропаганду среди несовершеннолетних. Мы попытались выяснить, что об этом думают «потенциальные уголовники»: волонтёры, работающие с детьми, писатели и педагоги с ориентацией, отличающейся от гетеросексуальной.

Ещё одна причина для отличий

Павел родился и вырос в шахтёрском городе. Учиться уехал в Новосибирск, где поступил на программиста. Своей поддержки родители его лишили, узнав о его ориентации, поэтому молодой человек подрабатывает официантом. Свободное от учёбы и работы время посвящает участию в волонтёрских проектах.

3 июня 1993 было отменено уголовное наказание за мужеложество в России

В моём детстве того, что называется гомосексуальной пропагандой, не было. Начало нулевых, маленький посёлок. Если я в детсадовском возрасте что-то и видел по телеку, то только в юмористическом ключе: парни с макияжем, с перьями, на каблуках, обязательно — бразильское боа. И где-то они резвятся там, на Западе, и это совершенно не похоже на нашу действительность. Но уже тогда, в детсадовском возрасте, было влечение к мальчикам, хотя я даже слова такого не знал — «гей».

Я понял, что гей, где-то в 12 лет, когда уже был доступ к интернету. Но не скажу, что это меня к чему-то подтолкнуло. Меня никто не совращал, не говорил со мной об этом, скорее я какого-то общения искал. Я бы не сказал, что где-то получал какую-то позитивную информацию, разве что кроме порно.

И тут такая горькая ирония: хотя моя мама и не приняла меня, благодаря её воспитанию я принял себя сам.

Меня в школе не любили из-за того, что отличник. И она мне давала такие советы: надо иметь своё мнение, ты не обязан быть как все, не надо метать бисер перед свиньями. Поэтому у меня не было какой-то внутренней борьбы, я просто понял: это ещё одна причина, по которой я отличаюсь от других, ну и ладно.

Фильм был снят по книге Лероя Ф. Ааронса «Молитвы за Бобби: Примирение матери с самоубийством её сына-гея» — истории жизни Бобби Гриффита

Борьба с самим собой пришлась на начало конфликта с родителями, были даже суицидальные мысли, только я не хотел умирать по-настоящему. Есть фильм «Молитвы за Бобби». Там гомофобное окружение привело к гибели парня, и только тогда его мать изменила своё отношение к ЛГБТ. Но такие фильмы нельзя запрещать из страха гей-пропаганды. Единственное, что они могут сделать с неокрепшими человеческими душами, — привить терпимость, научить думать, что за обидными словами могут быть очень серьёзные последствия.

Итак, каминг-аут случился, и меня не приняли. Если раньше я опасался, что информация дойдёт до родителей, то сейчас я подумал: от кого мне скрываться? Не сказать, что я открытый гей, но в разговоре с друзьями я не скрываюсь. На каком-то бытовом уровне в общении с ними я гомофобии почти не ощущаю. Все друзья на разных стадиях принятия. Кто-то на уровне «я вообще-то это не поддерживаю, но вижу, что ты нормальный пацан, и ты мой друг», кто-то — «какая разница, чем ты там занимаешься, твоё личное дело, меня не касается».

Гомофобия в виде колкостей, похабных шуточек даже не задевает — заезжено всё. Не смешно, ребят.

Однако сарафанное радио разносит, что в Новосибирске случались убийства и грабежи на почве ненависти, это не даёт до конца расслабиться. Мои знакомые сталкивались и с агрессией, и даже с насилием. Меня, слава богу, не коснулось.

Однако если сравнивать, что общество позволяет мне и что — по отношению к гетеросексуальным отношениям, начинаешь чувствовать разницу.

Допустим, гуляешь со своим парнем и не знаешь, останешься ли жив, если вы возьмётесь сейчас за руки.

И тут же ты видишь, как юноша с девушкой целуются в метро — максимум бабушки повозмущаются. Когда ты своим знакомым на этих примерах показываешь разницу, они говорят: «Мы против всякого публичного проявления чувств». Простите, что-то я не замечаю, что вы против проявления гетеросексуальных отношений.

В июне 2017 года ЕСПЧ признал дискриминационным российский закон о запрете гей-пропаганды среди несовершеннолетних

Когда законодатели начали приравнивать гомосексуалов к педофилам, их оппоненты предложили включить в закон о защите детей от вредной информации пункт про педофилию или сексуальные отношения в целом. Не включили. Так, может, это педофильское лобби?

Очень грустно сознавать, что это скорее пиар, и они просто прикрываются «мнением большинства». Но если уж быть последовательными, большинство у нас за смертную казнь чиновников, которые проворовались. Почему у нас Госдума не принимает такой закон? Он тоже может снискать всенародную поддержку, может, даже большую, чем запрет гей-пропаганды. Здесь у них мозги почему-то включаются. Они пиарятся на каких-то условно безопасных для себя темах, но при этом не понимают, что в головах некоторых людей тот факт, что закон приняли, означает, что нас можно спокойно бить, грабить, унижать и убивать, не боясь уголовного преследования.

У меня были мысли об эмиграции, но кому я буду нужен в чужой стране? Без работы, без должного знания языка. Пока в нашей стране ещё относительно сносно, у меня остаются сомнения.

Даже если закон ужесточат, скорее всего, он будет применяться очень выборочно: будут сводиться личные счёты.

Я прекрасно знаю, что представители ЛГБТ-сообщества есть и в силовых структурах, и среди чиновников, и в областной администрации — везде.

В стране проблемы не только у геев. Я не верю, что поодиночке мы сможем добиться прав конкретно для себя, надо проявить солидарность. Эволюционно менять отношение людей к себе. Когда люди начнут уважать самих себя и требовать того же от государства, тогда, спустя какое-то время, появятся права у ЛГБТ. На Западе так и происходило. Однополые браки массово начали легализировать только в начале нулевых, а до этого была долгая борьба за права чернокожих, против апартеида, против религиозного образования, за права женщин. Это очень взаимосвязанные события.

Может быть, проблемы у российского ЛГБТ-сообщества отчасти из-за того, что людям гораздо проще объединяться против внешнего врага, чем во имя общих целей, общих ценностей. Если бы мы могли добиться единства и патриотизма, то через пару десятков лет у гетеросексуального большинства появился бы естественный вопрос: почему мы запрещаем им быть такими, какие они есть? Я прекрасно понимаю, что сейчас общество не готово, но это не значит, что не надо к этому стремиться. Сейчас можно совершенно другие проблемы решать, но в конечном итоге это поможет в дальнейшем и нам.

Революционный путь не для нас

Андрей рос в очень религиозной семье. Мать водила его в церковь каждую неделю. Церковь заменила ребёнку походы в кино, музеи, театры, по сути, была единственным «выходом в свет». Сейчас Андрей студент колледжа, волонтёр, спортсмен. В 15 лет он получил КМС по стрельбе, а в 16 — по плаванию. Работает постоянно с детьми — то воспитателем, то вожатым в детских лагерях. В свободное время любит путешествовать.

По сути, я всегда знал, что гей, но это было скрыто. Началось ещё где-то в детском саду. У всех были «жёны», а у меня не было: мне это не нравилось, абсолютно. Позже я понял, что мне нравятся мальчики. Но осознать и принять себя оказалось тяжело, потому что моя семья углублена в религию.

Мне говорили, что это плохо, и я думал: может, действительно так плохо, что и не стоит этим увлекаться?

Каминг-аут — процесс открытого и добровольного признания человеком своей принадлежности к сексуальному или гендерному меньшинству

Но при этом я удивлялся: если мне комфортно, мне хорошо в таких условиях, то почему нет? Первый раз слово «гей» я услышал где-то в 14-15 лет, это было сказано с ненавистью. Я узнал о гомосексуальности довольно поздно, потому что у нас дома не было компьютера, да вообще ничего не было — семья этого не признавала. Сейчас с этим стало полегче. Они осознали, что религия тормозила их, тормозила всю семью.

Мой каминг-аут прошёл достаточно тяжело. Мама нашла мою переписку с бойфрендом, сначала вообще хотела выгнать меня из дома. Она так и сказала: я не хочу тебя видеть. Я только собрался уходить, как она передумала: «Я тебя никуда не пущу, а то ты к нему уйдёшь». Так продолжалось неделю: она не говорила со мной, не хотела меня видеть, я был либо дома, либо в школе, либо где-нибудь на занятиях, больше никуда меня не пускала. Был жуткий контроль. Потом она отошла. Мы начали разговаривать спокойно, как-то взаимодействовать.

Но она постоянно твердила, что я сам не мог стать «таким», что у нас в семье таких не было. Сейчас подобных разговоров нет, потому что вообще нет никаких разговоров.

У неё какой-то психологический блок, она решила, что я натурал и у меня всё хорошо.

Сейчас я понимаю, что было бы намного проще, если у меня был доступ к информации, когда я начал осознавать себя. Я бы тогда знал, что с этим делать и как избежать ошибок. Например, понимать, что в церкви не нужно говорить, что ты нетрадиционной ориентации, потому что придёт поп с кадилом; и вообще, как себя нужно вести в обществе, на людях. В России это не очень хорошо принимают, мягко говоря, «не очень». Именно поэтому нужно не выдавать свою ориентацию.

Конечно, со временем у меня появились друзья из ЛГБТ-сообщества, и за счёт них я как-то выезжал. Они объясняли мне, что это не так уж и плохо, что я могу делать какие-то вещи, и это будет нормально.

Несколько лет назад я пытался быть гей-активистом. Но быстро понял, что в головы людей слишком прочно вдолблена информация, что гей — это плохо и «это» нельзя даже воспринимать как человека. Просто существо, которое хочет выделяться.

С гомофобной агрессией я сталкивался всего один раз, весьма забавный был опыт. Дело было в «Меге». Мы прогуливались с молодым человеком, к нам подошли парни лет 18-20 с вопросом, кто из нас мальчик, а кто девочка. Они ходили за нами где-то часа два, вымогали деньги. Что самое забавное, мы отдали им 50 рублей и ушли.

Вообще я не афиширую свою ориентацию. Если ко мне подойдёт человек и спросит прямо, я не буду скрывать. Но обычно не спрашивают. Именно поэтому у меня нет проблем с травлей.

Мне кажется, со временем люди могут изменить своё отношение. Например, в колледже у меня все были гомофобы, абсолютно все. При этом в группе 49 девушек и я — единственный парень. Я признался трём девушкам в своей ориентации, поначалу они относились ко мне с подозрением, считали очень странным. Но потом они видят: человек забавный, хороший, весёлый, не маньяк-педофил какой-то. И они изменили своё отношение ко мне. Всё от невежества происходит. Поэтому запрещать знания — это плохо.

Но наше общество ещё не готово, потому что царь-батюшка очень гомофобен и настраивает всю страну против нас.

Я думаю, должно смениться пять или шесть поколений, прежде чем что-то изменится, прежде чем эта политика выветрится из умов.

Всё должно идти естественным путём, эволюционным. Революционный путь не для нас. В России было и так слишком много революций, народ уже просто устал.

Первая операция по коррекции пола была сделана в 1931 году Эйнару Вегенеру, датскому художнику

Вступай, товарищ, в наши ряды

Чеслав Мюнцер (сохранён авторский псевдоним — прим. Сиб.фм) родился девочкой более 30 лет назад, а в пубертатном возрасте стал говорить о себе в мужском роде. Он — нон-оп транссексуал, или иначе, FtM-трансгендер. Это значит, что операции по смене пола у нашего героя не было, но при этом он чувствует себя мужчиной. Всё свободное время он посвящает уходу за небольшим приютом кошек, а ещё пишет книги и статьи. Говоря о гомосексуальности, использует окончание «-изм», которое не любят многие представители ЛГБТ-сообщества, потому что оно присуще словам, обозначающим заболевания или движения.

Разве движение — это плохо? Коммунизм — это не плохо, поэтому и гомосексуальность — тоже не плохо.

А по поводу слова «пропаганда» уже многие высказались, причём далеко не одни гомосексуалы. Об этом говорили и гетеросексуальные юристы, общественники, деятели культуры. Действительно, а что считать пропагандой? В том-то и смысл данного закона: к пропаганде можно отнести вообще всё что угодно, потому что чёткого определения пропаганды в самом законе не даётся.

Если я читаю статью о рыбалке, в которой рассказывается, какое это увлекательное и интересное занятие, можно ли считать её пропагандой рыболовства? Или это можно считать пропагандой только в том случае, если я сразу побегу покупать спиннинг? Или если я скажу: «Да, рыбаки — молодцы»?

А если, будучи абсолютно гетеросексуальным, не собираясь менять свою ориентацию, человек скажет: быть гомосексуальным нормально? Получается, что он, не будучи ни разу геем, пропагандирует? А потом он станет кому-нибудь неудобен, к нему прицепятся из-за этого.

Получается, что мы должны поступиться своим конституционным правом — высказывать мнение открыто?

29 статья Конституции РФ гарантирует каждому свободу мысли и слова

Я думаю, мне ещё предстоит с этим столкнуться в связи с тем, что я писатель. Пока я у себя дома что-то пишу или в сеть выкладываю, это никого не волнует. Но если мои книги не просто выйдут в печать, а как-то начнут распространяться, получать оценки, о них начнут говорить, вот тогда я столкнусь с этим в полный рост, потому что найти в них пропаганду ничего не стоит.

Если вообще говорить об этой дурацкой пропаганде, то уж гетеропропагандой у нас пронизано всё. Если задаться целью начать подмечать пропаганду так называемых традиционных ценностей, то с трудом можно найти сферу, где её нет. А вот гомопропаганда... Объявление в газете считается?

Когда я начал себя осознавать или непосредственно перед этим, мне попались на глаза газеты с объявлениями о знакомстве женщин с женщинами, мужчин с мужчинами. Если считать гомопропагандой тот факт, что их спокойно печатали и что люди, по-видимому, отвечали на эти объявления, встречались, то ведь там же были объявления и о знакомстве мужчин с женщинами, то есть гетеропропаганда там тоже была!

Я как человек, политике не чуждый, знаю, что такое пропаганда. Пропаганда — это призыв: вставай в наши ряды, вступай в нашу партию. То есть конечная цель — привлечь на свою сторону, иначе это не пропаганда. Иначе можно сказать, что автор учебника математики пропагандирует математику.

Если считать, что гомопропаганда существует, то она должна быть в виде: «Вступай, товарищ, в наши ряды, с нами можно в морду получить ни за что!»

«Российская ЛГБТ-сеть» — первая и единственная в России межрегиональная ЛГБТ-организация, входит в Международную ассоциацию геев и лесбиянок

Мне кажется, ориентация — рамки, в которые человек загоняет себя сам. Я склоняюсь к мысли, что все люди бисексуальны, просто большинство из них никогда этого не осознает, как и очень много других вещей. Бывают люди, которые в достаточно зрелом возрасте встречают человека, к которому эти новые, неожиданные чувства возникают. Да, такое возможно: жил себе мужчина, вырастил детей, у него в жизни была любовь, как он считал, предельная по силе. Но потом встретил человека, который вызвал в нём гораздо более сильные чувства. Ну и что меняется от того, женщина этот человек или мужчина?

Всё-таки надо менять мир, и я думаю, что всё идёт к тому, что людям придётся это осознать. Гомосексуалов в обществе около 5 %, а людей, которые испытывают лишения и страдания, гораздо больше. И выбор придётся делать не гомосексуалам, а гетеросексуалам в большей части. Есть ли у нас будущее и как нам жить дальше? Лично я за то, чтобы преодолеть какие-то кошмары, ужасы, но после них прийти к нормальной жизни, а не влачить жалкое, недостойное человека существование. Я сейчас говорю не только о положении гомосексуалов. Обо всём в целом. И когда мы говорим о том, что может быть хуже, намного хуже, это так.

На Земле есть страны, в которых за гомосексуальность вешают, в тюрьму сажают на много лет или пожизненно, а могут родственники убить. Да, ещё есть куда падать.

Эту жестокость или те испытания, через которые мы должны пройти, не мы выбираем. Не мы виноваты, что в мире есть идиоты, что в мире есть злобные люди.

И надо понимать: любой человек, который из себя какую-то личность представляет, может столкнуться с неприятием, может столкнуться с тем, что кому-то перейдёт дорогу, и может случиться так, что его уничтожат. Если ты хочешь прожить жизнь относительно безопасно и счастливо, ты должен быть жизнерадостным идиотом, который всех хвалит и всем удобен, но это не точно. Иногда ты можешь просто случайно попасть под раздачу. От этого никто не застрахован. Кто-то старается найти себе тёплую нишу, в которой ему будет относительно комфортно: близкие принимают, ему удалось найти комфортный коллектив, в котором его не гнобят. Всё, жизнь сложилась? Нет, ничего подобного.

Вы все мученики

94 234 гомосексуалов и бисексуалов проживали в Сан-Франциско в 2006 году

Евгения — поэтесса, руководитель детского театра и лесбиянка. Удивительно, но она совсем не похожа на ту мужеподобную, грубую женщину, какими их рисует в своём воображении большинство. Первая мысль у людей, которые её видят: она жена, хозяйка и мать. В её жизни не было ни одной влюблённости в мужчину. Зато было детство в изоляции от информации, глубоко верующая мать и книжки про принцев на белом коне.

В школе мы писали сочинение про мальчика мечты, я написала лучше всех! Мне пятёрку поставили. Я примерно помню, это был шаблонный мальчик: он такой хороший, будет всех уважать, меня любить, в общем, настоящий мужчина. Но я почему-то не влюблялась в мальчиков, я себе говорила: просто не встретился тот самый принц.

На самом деле я влюблялась в девочек. С детства.

Я думала, что я просто экзальтированная, эмоциональная. Когда мне было 15 лет, я так сильно привязалась к своей подруге, нас очень друг к другу тянуло. Мы хотели просто держаться за руки, больше ничего. Мы держимся за руки — мир играет красками, это просто такое безумное счастье. И вот однажды её брат ударил нас по рукам и сказал: лесбиянки! Я посмотрела на него и не поняла, о чём он вообще говорит?

Позже проходила через комнату и остановилась — по телевизору читали стихи Марины Цветаевой из цикла «Подруга». Я услышала те самые слова, которые описывали мои чувства, моё состояние.

«Как голову мою сжимали Вы,
Лаская каждый завиток,
Как Вашей брошечки эмалевой
Мне губы холодил цветок.

Как я по Вашим узким пальчикам
Водила сонною щекой,
Как Вы меня дразнили мальчиком,
Как я Вам нравилась такой...»

Я, наконец, встретила что-то похожее на меня, но это не значит, что это была пропаганда, для меня это было спасение. Это было во мне, это я была. Дело в том, что я девочка уже большая, моё детство и подростковость проходили достаточно давно, и тогда об этом не говорили по телевизору, а персональных компьютеров, не говоря уже об интернете, попросту не было.

И я помню, самое тяжёлое, самое страшное было, что я не могла ни с кем поделиться своим открытием. Не сказать невозможно, а сказать некому. Я рискнула, я очень благодарна маме, она была вторым человеком, кому я рассказала, потому что меня уже просто разрывало.

Мама спокойно отнеслась: «Если ты любишь — люби, это хорошо в любом случае».

Потом уже она пыталась меня переубедить, но её первая реакция меня, по сути, спасла, скорее всего, от сумасшествия. Я бы себя убить не смогла, я не такой человек, но у меня было такое ощущение, что я немножко уже не в себе, просто оттого, что я никому не могу рассказать и получить слово помощи. Потому что это было сильнее меня, это и была я.

У меня просто было ощущение, что я разбилась, ощущение кругомвиноватости. Это было ещё связано с тем, что меня отвергли на тот момент. Я молилась, я очень сильно молилась: «Господи, сделай так, чтобы этого не было, сделай так, чтобы я стала как все».

Сейчас я агностик, если какой-то бог и есть, он не такой, каким его рисуют отцы церкви.

Если бог есть любовь, то он не может делать так, чтобы его дети рождались сразу обречёнными на ад. Это неправильно.

А сейчас мама говорит: «Мученики вы, мученики», её отношение к этому эволюционировало в такой странной форме. Хотя она такая же религиозная до сих пор. Отец тоже сначала отнёсся негативно, а незадолго до своей смерти стал меня защищать от нападок пьяных мужиков, которые откуда-то узнали про меня, не давали мне проходу и пытались унизить.

Я работаю с детьми, поэтому скрываю свою ориентацию. Однажды в коллективе был такой разговор, в котором дошли до того, что геев нужно чуть ли не убивать, говорили: «Это так плохо, это развращает наших детей!»

А я сидела, слушала и не могла понять: как я развращаю детей, чем? Тем, что я просто есть?

Очень бывает тяжело, когда спрашивают: когда замуж, когда дети? Потому что от первого вопроса ещё можно отмахнуться, а когда говорят про детей... Ну сейчас я уже спокойно к этому отношусь, раньше мне было больно. На работе, когда в очередной раз мне желают ребёнка, я говорю: знаете, у меня их не может быть. Теперь ко мне никто не подходит с этим вопросом.

50 тысяч рублей — максимальный размер штрафа для должностных лиц по пункту 1 статьи 6.21 КоАП РФ за пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений среди детей

У меня не так много было отношений, в основном безответные влюблённости. Первые отношения не сложились, а сейчас всё достаточно серьёзно. И я чувствую себя в семье, я замечаю за собой, что я к людям стала по-другому относиться, как-то во мне больше ответственности, заботливости и по отношению к тем, кто младше, к ребятишкам. Ребенок поранился — я хожу, воркую. У меня такое ощущение, что я уже не какая-то бедная одиночка, у меня всё хорошо, я хочу, чтобы у всех было всё хорошо. И какая-то цельность внутри, я состоялась, я женщина.

Сейчас даже умные, уважаемые мною люди поддаются этой гомофобной пропаганде и говорят: вы живите, как хотите, главное — не заявляйте о себе.

А как мне не заявлять о себе? Меня, допустим, отправляют в командировку, а я не могу сказать, что у меня жена болеет и как её оставить. Или мне надо в больницу навестить — кого — подругу? Так пусть к ней родственники приезжают. Сложно постоянно контролировать свою речь: я не могу сказать «мы с моей девушкой съездили туда-то». А если я буду говорить постоянно «мы с подругой», тоже начнутся вопросы. Приходится говорить «я», хотя иногда вырывается «мы».

Слишком много лет гомосексуальность считалась ненормальной, и вряд ли что-то изменится в ближайшее время. И я не думаю, что какие-то международные организации смогут помочь. Хотелось бы, конечно, чтобы в один прекрасный день люди просто поняли, что это не болезнь и не идеология.

Но относиться к другим людям спокойно — это, видимо, следующая ступень эволюции.

А наши политики, наверное, примут любые законы, лишь бы отвлечь внимание людей от настоящих проблем, которые нужно решать. Когда в 2013 году внесли поправки в статью о вредной для детей информации, я сразу поняла, что этим дело не ограничится. Я понимаю, мы возвращаемся. Современные политики так ругали Советский Союз за доносы, расправы, а я чувствую, что мы снова к этому придём. Оно уже на пороге. Да, мне страшно.