Судебные слушания по делу томского мэра продолжают интриговать неожиданными поворотами. Уже первые заседания по второму эпизоду дела показали, что не всё так однозначно, как утверждает обвинение.

8 и 14 октября обвинительная сторона предъявила суду один из своих главных «козырей»: свидетеля, по чьим показаниям и было возбуждено уголовное дело против Ивана Кляйна, – бывшего заместителя градоначальника Анну Подгорную (Касперович). Уверенное поведение и чёткость формулировок свидетеля в течение 6 часов почти непрерывного допроса 14 октября должны были убедить суд в непогрешимости её показаний. Однако и здесь не обошлось без некоторых недоразумений, обращающих на себя внимание дотошного наблюдателя.

Главный свидетель обвинения

Ниже – информация, которую озвучила в суде сама свидетель.

Анна Александровна Касперович – в органах муниципальной власти с 1994 года, сразу после окончания строительного института. С 2000 года – начальник отдела объединённой администрации Кировского и Советского округов. С 2004 года – начальник отдела архитектуры администрации Кировского района. С 2007 года – в департаменте архитектуры и градостроительства администрации Томска. С 2008 года – председатель комитета, с 2012 по 2014 годы – заместитель начальника департамента. С 2018 года по апрель 2019 года – начальник департамента архитектуры и градостроительства, заместитель мэра Томска. В 2018 году в связи с замужеством сменила фамилию на Подгорную. В настоящее время – индивидуальный предприниматель.

А это – информация, о которой свидетель умолчала.

С апреля 2019 года по октябрь 2020 года находилась под следствием по обвинению в злоупотреблении должностными полномочиями. Пользуясь служебным положением, она провела газопровод к коттеджу своей матери в посёлке Радиоцентр на землях особо охраняемой природной территории областного значения. Вину признала и в октябре 2020 года получила условный срок 1,7 года. Судимость в настоящее время не снята. Впрочем, в делах Светланы Кляйн и Рината Аминова её вина установлена не была.

«А кто у нас муж?»

Наверное, можно было бы обойтись и без этих подробностей, но, поскольку эта информация фигурировала в суде, то для полноты картины приведём и её. Во избежание подозрений в субъективизме сошлёмся на протоколы следственных органов и официальную информацию из открытых источников.

Павел Подгорный – с 2005 по 2009 годы работал в администрации Томска: сначала в должности главного инженера города, затем – начальника департамента городского хозяйства. С 2009 по 2012 годы возглавлял департамент архитектуры, строительства и дорожного комплекса Томской области. В 2012 году руководил ООО «Северная группа», в 2013 возглавлял управление капстроительства ООО «Газпром газораспределение». 2 декабря 2013 года был назначен заместителем мэра Томска по капитальному строительству. В 2017 году представлял на Градостроительном совете Томска интересы бизнесмена Рината Аминова, совместно с которым и разрабатывал проект застройки жилого квартала в микрорайоне Мокрушинский. В ходе следствия пояснил: «Мой труд Аминовым не оплачивался».

АННА ПОДГОРНАЯ В СУДЕ. В ЭТОТ РАЗ В КАЧЕСТВЕ СВИДЕТЕЛЯ. ФОТО ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ «ЗА_КЛЯЙНА»

Итак, Анна Подгорная выступает ключевым свидетелем обвинения по двум эпизодам уголовного дела Ивана Кляйна. Вспомнив известную фразу Шарапова из фильма «Место встречи изменить нельзя», попробуем оценить её показания, «опираясь на факты и здравый смысл».

Действие первое: отказать нельзя перезонировать

Сначала – коротко о сути обвинения, предъявленного томскому мэру. В 2017 году бизнесмен Аминов, купивший ранее участок земли вблизи бывшего радиозавода, обращается в мэрию с просьбой перевести зонирование участка из производственной категории в общественно-жилую, чтобы построить там жилой квартал. Иван Кляйн в этом отказывает.

Обвинение считает, что отказ не имел под собой оснований, и мэр действовал в интересах собственного предприятия – «Томского пива», предполагая разместить на спорной территории дополнительные площади этой компании. По версии следствия, именно Анна Подгорная по прямому указанию Ивана Кляйна дала распоряжение внести в систему «Геокад» недостоверные сведения о наличии в этом месте санитарно-защитной зоны «Томского пива». Это явилось формальным основанием для отказа бизнесмену Ринату Аминову.

Защита обвиняемого в свою очередь приводит факты, на которые опирался Иван Кляйн, отказывая в перезонировании территории:

1. Расположение на участке санитарно-защитной зоны радиозавода. По словам адвоката Марины Вихлянцевой, «санитарно-защитная зона Томского радиотехнического завода была внесена в Генеральный план города Томска решением Думы города Томска от 27.11.2007. То есть задолго до избрания Ивана Кляйна мэром Томска». И, таким образом, формальное основание для отказа в перезонировании уже существовало, наличие или отсутствие санитарно-защитной зоны у «Томского пива» принципиального значения не имело.

2. Сложная транспортная ситуация в Мокрушинском микрорайоне и отсутствие там необходимых социальных объектов.

Что говорит Подгорная

В суде, отвечая на вопрос защиты обвиняемого, есть ли законодательные запреты на размещение нового жилищного строительства, если не ликвидированы санитарно-защитные зоны, Анна Подгорная сказала: «Если санитарно-защитные зоны не сокращены, то строить жильё нельзя. Территориальная зона общественно-жилая содержит не только объекты жилого назначения. Там могут быть и иные объекты. Поэтому наличие санитарно-защитной зоны не может являться основанием для отказа. <...> Жилищное строительство в санитарно-защитной зоне запрещено. Но изменение промышленной зоны на зону общественно-жилую возможно при наличии санитарно-защитной зоны».

Другими словами: территорию можно перевести в общественно-жилую на бумаге, но построить на ней жильё в реальности всё равно будет нельзя. Возникает закономерный вопрос: а зачем тогда городить весь этот огород с перезонированием?

То, что, узаконив перезонирование, Аминов непременно перешёл бы к строительству жилого квартала, подтверждает озвученный в суде факт, что предприниматель вложил 11 миллионов рублей в разработку проекта планировки застройки территории микрорайона Мокрушинский. Вопрос: кто в здравом уме будет вкладываться в проект, если знает, что ему не дадут его осуществить? Не смог найти логику здесь и судья. Из протокола суда:

«Судья: Нет, если есть лишние 11 миллионов – то можно, конечно, что-то разрабатывать... А логика какая здесь?

Подгорная: Логики, на мой взгляд, никакой нет. Конечно, заявитель рассчитывал, что он там запроектирует жильё. Судя по намерениям. Но там невозможно было запроектировать жильё. Там есть производственная зона и санитарно-защитная зона. Там можно было размещать только какие-то иные объекты, но не школы, не детсады, не жильё. Можно было сначала изменить зонирование и только потом делать проект планировки.

Судья: Мне не дают покоя два вопроса. Вы в суде сказали нам, что если не переведена территориальная зона с производственной на общественно-жилую, нет смысла разрабатывать проект планировки территории. А на следствии вы говорили, что именно наличие санитарно-защитной зоны 300 метров влечёт за собой невозможность и ненужность разработки планировки территории. На что повлияло это внесение в систему «Геокад» сведений о 300-метровой зоне, если изначально не изменена зона с П4 на ОЖ?

Подгорная: Если зону не менять... Я не понимаю, зачем инвестор стал делать проект планировки...Нет объективного смысла.

Судья: И ещё. На следствии вы говорили, что Кляйн дал указание внести сведения о санитарно-защитной зоне в Генплан. Вы подтверждаете про Генплан? Или это была система «Геокад»?

Подгорная: Ну, в базу надо было внести.

Судья: В «Геокад»?

Подгорная: Да».

Фото: 2014 год, Анна Касперович (Подгорная) с будущим мужем за спиной у мэра. Телеграм-канал «ЗА_КЛЯЙНА»

Между тем, защищая позицию руководимой ею комиссии по землепользованию и застройке, большинством голосов проголосовавшей за смену зоны в микрорайоне Мокрушинский на участке Аминова, Подгорная ссылается именно на Генплан: «На сегодня существует схема транспортной инфраструктуры, где предусмотрены развязки. Была спроектирована, например, развязка на 76-м километре, то есть уже шла работа по реализации Генплана. Значит, в принципе транспортный вопрос в Генплане был учтён. Что касается садов и школ, то в материалах они также были предусмотрены. Поэтому как таковой проблемы мы не видели».

Да, в Генплане это всё действительно есть. Но ни для кого не секрет, насколько велика пропасть между планами и реальностью. По оценкам экспертов, на решение вопроса с транспортной доступностью Мокрушина и Степановского микрорайона нужно было потратить от 5 до 7 млрд рублей. «В бюджете Томска таких денег не было никогда», – отмечал ранее Иван Кляйн. И Анна Подгорная не могла не знать об этом обстоятельстве.

Всплыл на суде и ещё один момент. Как оказалось, вопрос санитарно-защитных зон на комиссии вообще не звучал. Из протокола суда:

«Иван Кляйн: Скажите, вы умышленно на комиссии не довели до членов сведения о наличии СЗЗ?

Подгорная: Нет, данные о наличии были в материалах, прилагаемых к заявлению, и они не являются секретными.

Иван Кляйн отмечает, что ранее все члены комиссии утверждали, что вопрос санитарных зон не рассматривался».

Удивительным образом исчезли и документы, о которых упомянула свидетель.

«Марина Вихлянцева: Где можно ознакомиться с градостроительным обоснованием проекта Аминова от 2016 года? Где оно может быть?

Подгорная: В архивах департамента, как я уже говорила.

Вихлянцева: Из документов, которые есть в распоряжении суда, видно, что в них отсутствует градостроительное обоснование.

Анна Подгорная замечает, что материалы на комиссии точно были. Судья Николай Хабаров интересуется, где тогда градостроительное обоснование.

Подгорная: Мне сложно ответить на этот вопрос. Но оно точно было. Возможно, что где-то в мэрии документ остался». Однако после обыска и изъятия документов в департаменте в архиве его не обнаружили.

При этом именно в этом документе были указаны все обременения участка Рината Аминова. И именно этот документ лёг в основу положительного решения комиссии. И вроде бы были указаны все санитарно-защитные зоны, о которых никто не вспомнил.

Вопрос: если информация о потенциальном наличии вредных для здоровья выбросов на территории, где планировалось поселить 8000 человек, была доведена до членов комиссии, то как они могли согласовать такой проект? И почему члены комиссии помнят дискуссию о транспортной проблеме микрорайона, обсуждение строительства школы и детского сада, но не помнят обсуждения санитарно-защитных зон? И документы потерялись очень кстати.

И, наконец, Анна Александровна подробно рассказала суду, что лично и неоднократно консультировала Аминова и его представителей при подготовке ими документации к рассмотрению на комиссии по землепользованию в 2017 году. При этом на этапе следствия она об этом почему-то умолчала. Может быть, потому, что, несмотря на существующий в администрации Томска порядок записи на приём к заместителю мэра, никаких письменных свидетельств об этих консультациях в канцелярии не сохранилось? Но тогда что это было? Неофициальное консультирование? Или открытое участие заммэра в подготовке проекта для получения положительного решения по нему?

Свой мотив в лоббировании интересов Аминова Подгорная отрицает: «Я работала в департаменте только четыре месяца после заключения брака. В этот период никаких событий, связанных с прохождением документов Аминова, не происходило». По её словам, никакого конфликта интересов не было: с Павлом Подгорным она была знакома с 2000-х годов, а личные отношения у них сложились «накануне брака».

Действие второе: трудности перевода

Суть претензий к мэру сводится к якобы нарушению им законного порядка предоставления земельного участка своей дочери в обход установленной конкурентной процедуры.

Как рассказала в суде Подгорная, мэр дал ей указание, что нужно делать, чтобы избежать торгов, а также попросил подготовить заявление от имени Светланы Кляйн и включить его в протокол комиссии по предоставлению земельных участков.

Однако показания главного свидетеля обвинения не только не подтверждаются другими свидетелями, но и противоречат сами себе. Из протокола судебного заседания:

«Адвокат: Что конкретно вас попросил мэр в отношении земельного участка по Пастера, 44/2?

Подгорная: Организовать процедуру предварительного согласования земельного участка, смежного с её участком.

Адвокат: В связи с чем Иван Кляйн обратился к вам с такой просьбой? Он хотел сэкономить 180 тысяч рублей? Либо он хотел избежать конкуренции? Либо хотел убыстрить процедуру?

Подгорная: Мне кажется, чтобы не было конкуренции.

Адвокат: Но вы же ранее сказали, что процедура предварительного согласования является конкурентной?

«Это точно. Я это тоже слышал», – отмечает судья».

И ещё из протокола суда:

«Иван Кляйн: Вы сегодня сказали, что «мэр вам дал задание подготовить документы по процедуре». Я что, говорил вам, какого числа надо в комиссии рассмотреть и как записать в протоколе?

Подгорная: Вы всё время меня торопили, всё время подталкивали.

Иван Кляйн: Откуда вам известно о моей причастности к управлению «Томским пивом»?

Подгорная: Я не совсем понимаю вопрос, что такое управление деятельностью завода. Но поручения, которые связаны с деятельностью завода, были. А как это назвать – управление или нет, не могу сказать».

Правда, доказательную базу под это обвинение свидетель не подвела. А зачем? Как говорится: ложечки найдутся, но осадок-то останется?